И вот, прошла жизнь, я приехала в Москву, и моя дорогая подружка Вета повела меня в театр. Вета - человек очень эмоциональный, образованный и тонкий, и, поэтому, ее рассказу о необыкновенном театре РАМТ, куда билеты достать невозможно, и куда ломятся дети и взрослые, я вполне доверяла.
Сели мы с Ветой на места, и спектакль начался. Небольшое помещение театра, на сорок мест, представляло собой несколько рядов кресел с приставленными к ним стульями, и сцену в виде плохо убранного помещения, на которой лежал ковер, дверь, стояли неясного назначения ящики и тумбы, висели на стене разноцветные тряпки, цветы и ленты.
Представление состояло из множества маленьких историй под названием «Сказки на всякий случай», сочиненных писателем Евгением Клюевым.
Я сразу обратила внимание на абсолютно неординарные сюжеты историй, на их остроумный и легкий язык, но все-таки было непонятно, зачем взрослым смотреть эти, явно на детей рассчитанные пьески, в которых актеры превращаются то в глупых лягушат, то в рваный мячик, то в слона. С некоторым усилием я продолжала смотреть на сцену и думала, что же я скажу Вете. И решила, что не буду ее разочаровывать, скажу – понравилось. Еще через какое-то время я дико захотела спать. И на «Увлекательном путешествии одного чайного пакетика» я вырубилась окончательно. То есть я смотрела широко открытыми глазами на действительно увлекательное путешествие, но смысл истории до меня так и не дошел.
Как ни странно, но этого секундного сна хватило, чтобы понять, что чайного пакетика на сцене больше нет, а есть капризная красавица и матросик, который очень хочет пожениться на красавице. А она, эта красавица, все требует, и требует всякого. Он уже все ей принес, что только мог, и спрашивает – ну теперь я могу на тебе жениться? Тут она просит у него розу, но в коробочке с красками осталась одна только черная краска.
- «Но черных же роз не бывает!» – заволновался матросик, на что коробочка с красками советует ему сделать из черной краски черного коня и скакать куда глаза глядят от красавицы.
Он скачет на коне, сделанном из палки и короткого валенка, очень похожего на лошадиную морду, и на лице у него такое настоящее горе, от которого мое, закаленное в житейских невгодах, сердце срывается с места и уже без перерыва плачет и смеется до конца представления.
