Как я отношусь к татуировке

К татуировке я отношусь отрицательно.Я вообще плохо отношусь к любому действию, связанному с поклонением. Мне кажется, что все ужасное, что происходило и происходит в мире, завязано на массовом фанатизме и восторженности. Ничего нет легче привести толпу в восторженное состояние. Толпа только этого и ждет. Главное, чтобы нашелся умник, который знает, как надо. Вот, к примеру, пошили куртки из флиса, налепили на них фирменный знак, не пожалели средств на рекламу и, пожалуйста, результат – вся Америка покупает за бешеные деньги это дерьмо. И мы покупали своим детям эти куртки, потому что не хотели, чтобы наши дети страдали от непохожести на остальных. Мы платили за то, чтобы у наших детей не возник комплекс неполноценности. Мы же хорошо помнили наше зачуханное взросление, когда в единственном пропотевшем модном свитерке отправлялись на первое свидание. Но, одно дело, закономерное желание иметь красивое и удобное, и совсем другое – слепо подчиняться тупой моде, что, впрочем, свойственно подрастающему поколению, и, как правило, проходит, вроде детской ветрянки, без тяжелых последствий.
Я так и объясняла своему сыну, входящему во вкус поклонения дешевой моде – все ерунда, кроме нанесения себе непоправимого телесного ущерба. И я смеялась, когда он прокалывал себе уши, таскал на шее по несколько штук ожерелий и блестел изо рта хрустальной слезой на языке. Надо сказать, что впоследствии он не раз меня благодарил за этот совет.
О том, сколько недозревших душ тонет в этом водовороте – этой темы я малодушно не касаюсь.
А когда я вижу разукрашенных татуировкой вполне состоявшихся граждан, мой глаз равнодушно скользит по их малопонятным и слегка пугающим узорам.
Но вот что интересно! Существует целый отряд совершенно прекрасных, осмысленных и образованных людей, готовых с детской серьезностью играть в эти игры. Тут я развожу руками. И хочу рассказать об одной даме, художнице, приводившей в первый класс школы, где учился и мой сын, своего. Она его приводила и встречала с двумя огромными собаками, и ее сын Питер, беленький нежный мальчик, выходя из школы, бросался к ней и обнимался с собаками, тут же забывая о только что пережитом школьном дне. Мальчики сразу нашли друг друга и их дружба продолжается до сих пор. Мы же, взрослые, так и сохранились на уровне приятного знакомства. При встречах здоровались и улыбались друг другу улыбками старых друзей, а заодно и наблюдали за переменами, происходившими с нами за последние двадцать лет. Надо сказать, что бунтарская натура Даен, мамы Питера, сопротивлялась подлым нападкам времени разнообразными художественными средствами. Она брила наголо седеющую голову, красила слегка отросшие волосы в невообразимые цвета, а на бампере ее машины висела наклейка «I am an artist, so fack off».
Недавно мы после долгого перерыва встретились на пляже, где выгуливали наших собак. Было заметно, что она вполне освободилась от неравной борьбы и, впервые за все время знакомства, я вдруг разглядела ее живое лицо с остатками легкого хулиганства в умных и веселых глазах. Уходя со своими очередными двумя собаками, Даен помахала нам покрытой татуировкой рукой. А через несколько дней мы получили пригласительную открытку на ее выставку.
Не имея понятия, чем занимается художница, мы с некоторой опаской, на эту выставку отправились, и я не могу припомнить места, где бы я так отдохнула душой.
На второй картинке автопортрет.