Холодом лютым закована дверь (c)

Памятник деятелям еврейской культуры, расстрелянным 12 августа 1952 года, 60 лет назад. Иерусалим.




Лев Квитко

Лемеле

Мама уходит,
Спешит в магазин.
- Лемеле, ты
Остаешься один.
Мама сказала:
Ты мне услужи.
Вымой тарелки,
Сестру уложи.
Дрова наколоть
Не забудь, мой сынок,
Поймай петуха
И запри на замок.
Сестренка, тарелки,
Петух и дрова...
У Лемеле только
Одна голова!
Схватил он сестренку
И запер в сарай.
Сказал он сестренке:
Ты здесь поиграй!
Дрова он усердно
Помыл кипятком,
Четыре тарелки
Разбил молотком.
Но долго пришлось
С петухом воевать -
Ему не хотелось
Ложиться в кровать.


Лошадка

Не слышали ночью
За дверью колес,
Не знали, что папа
Лошадку привез -

Коня вороного
Под красным седлом.
Четыре подковы
Блестят серебром.

Неслышно по комнатам
Папа прошел,
Коня вороного
Поставил на стол.

Горит на столе
Одинокий огонь,
И смотрит в кроватку
Оседланный конь.

Но вот за окошками
Стало светлей,
И мальчик проснулся
В кроватке своей.

Проснулся, присел,
Опершись на ладонь,
И видит: стоит
Замечательный конь.

Нарядный и новый,
Под красным седлом,
Четыре подковы
Блестят серебром.

Когда и откуда
Сюда он пришел?
И как ухитрился
Взобраться на стол?

На цыпочках мальчик
Подходит к столу,
И вот уже лошадь
Стоит на полу.

Он гладит ей гриву,
И спину, и грудь
И на пол садится -
На ножки взглянуть.

Берет под уздцы -
И лошадка бежит.
Кладет ее на бок -
Лошадка лежит.

Глядит на лошадку
И думает он:
"Заснул я, должно быть,
И снится мне сон.

Откуда лошадка
Явилась ко мне?
Наверно, лошадку
Я вижу во сне...

Пойду я и маму
Свою разбужу.
И, если проснется,
Коня покажу".

Подходит он к маме,
Толкает кровать,
Но мама устала -
Ей хочется спать.

"Пойду я к соседу,
Петру Кузьмичу,
Пойду я к соседу
И в дверь постучу!"

- Откройте мне двери,
Впустите меня!
Я вам покажу
Вороного коня!

Сосед отвечает:
- Я видел его,
Давно уже видел
Коня твоего!

- Должно быть, ты видел
Другого коня.
Ты не был у нас
Со вчерашнего дня!

Сосед отвечает:
- Я видел его:
Четыре ноги
У коня твоего.

- Но ты же не видел,
Сосед, его ног,
Но ты же не видел
И видеть не мог!

Сосед отвечает:
- Я видел его:
Два глаза и хвост
У коня твоего.

- Но ты же не видел
Ни глаз, ни хвоста -
Стоит он за дверью,
А дверь заперта!..

Зевает лениво
За дверью сосед -
И больше ни слова,
Ни звука в ответ.

Эти два стихотворения я знаю с детства. Про Лемеле брат учил наизусть, когда сдавал экзамены в первый класс нашей мат. школы. Как сейчас помню, весна 89го, байдарочный поход на майские праздники, этот курчавый ангелочек говорит проникновенным голосом: "у Лемеле только однААА голова". Теперь у этого мужика уже двухлетняя дочка, столь же светлая и курчавая. Говорит "какой косьмар", "сьто случилось" и вообще образованна не по годам. Жизнь продолжается, и это здорово.

В августе 1952 года Льва Квитко расстреляли вместе с поэтом Перецем Маркишем, режиссером разогнанного Еврейского театра Вениамином Зускиным и другими деятелями еврейской культуры. Вскоре умер Сталин, и после его смерти первая группа советских писателей отправилась в поездку по США. В их числе был Борис Полевой - автор "Повести о настоящем человеке", будущий редактор журнала "Юность". В Америке его спросил писатель-коммунист Говард Фаст: куда девался Лев Квитко, с которым я подружился в Москве и потом переписывался? Почему он перестал отвечать на письма? Здесь распространяются зловещие слухи. "Не верь слухам, Говард, - сказал Полевой. - Лев Квитко жив-здоров. Я живу на одной площадке с ним в писательском доме и видел его на прошлой неделе". Когда Говард Фаст порвал с коммунизмом, он рассказал этот эпизод в книге "Голый бог".