Я перестаю слышать возню и лай зверей и переношусь во вчерашний день. Во вчерашнем дне мы были приглашены в ресторан родителями друга моего сына, с которыми мы знакомы больше двадцати лет, но так никогда и не сблизились, хотя наши мальчики до сих пор лучшие друзья.
Я помню, как в первый день первого класса Бен вышел из школы вместе с Питером, и тот, оставив нового друга, бросился в объятия к маме, которая поджидала его вместе с двумя огромными собаками. После этого Питер познакомил маму с Беном. И мы тогда же познакомились, но дальше вежливых узнавающих улыбок знакомство не пошло. Несмотря на то, что Питер проводил у нас немало времени, так же, как и Бен у них. Главная причина была, конечно, в языке. Мне легко было говорить с Питером и казалось тогда, что совсем необязательно сближаться с его родителями, тем более, что для серьезной близости языка не хватало, а нескольких слов было достаточно, чтобы слышать с обеих сторон похвалы нашим мальчикам.
За это время мы с Дайен, мамой Питера, часто встречались, в основном на пляже, гуляя с собаками, однажды на выставке, где она демонстрировала своих кукол, и, как всегда при встречах, нежно обнимались и узнавали последние новости друг о друге.
При этом неблизком общении мы всегда радовались встречам, хотя и удивлялись некоторым странностям Дайен - то ее разноцветным волосам, то головой, обритой наголо, то, вдруг, с придуманным ею рисунком татуировкой на руках. Наконец, мы стали ее встречать в обществе миловидной дамы, что, хотя и казалось странным, но отношения нашего к ней не изменило.
И вот, вчера, мы славно провели вечер в ресторане, а после ресторана поехали к нам пить чай. И это впервые за почти двадцать пять лет. И все мы увидели, как нам приятно и интересно вместе - для Бена они как вторая семья, его жена Джейми мгновенно с ними подружилась, у меня с Дайен давно установилось не требующее многих слов понимание, с ее мужем Дэйвом, сидящим напротив меня, тоже, а с подругой Дайен, между которыми помещался Дэйв, возникло самое мирное взаимопонимание.
И мы наговорились всласть за последние двадцать пять лет, и мой топорный язык не был этому препятствием. Среди прочего меня спросили, где мой дом? Раньше я бы сказала, что у меня два дома - здесь и там, А сейчас мне все труднее на этот вопрос ответить. Я прожила две жизни, разделенных запятой, и в каждой из них есть подлежащее и сказуемое, что делает их вполне полноценными. Но в первой осталось детство, и его узор глубоко впечатан в меня. Я даже не догадывалась, как глубоко, пока мое новое жилье не оказалось рядом с океаном. Наверное, это самое волшебное место на земле, но мне нужен лес. Здесь он тоже есть, но нет в нем памяти детства, памяти одного из многих дня, когда мы, совсем маленькие, с нашей мамой, еще какими-то людьми и с поварихой Анной Алексеевной попали в страшную грозу. Лес стал черным и просверкивал жутким белым огнем, Анна Алексеевна велела всем лечь на землю и я помню, как чудесно защищала меня тогда земля.
И еще огонь. Во второй моей жизни его предостаточно! Один камин чего стоит, уже не говоря об огороде с специальным устройством вроде железной печки, в которой жгут сухие листья и дрова. Огня хватает! И все вокруг хорошо освещает, и искры весело летят в разные стороны. Он не похож на мой прошлый огонь, когда освещена только небольшая поляна, а сзади темный опасный лес.
Даже зная язык в совершенстве, могла ли я им объяснить!
Как всегда: собиралась написать про сына с женой и их собаку... - В след. раз! :)
