buroba

Начну с того, что на кухонной полке я обнаружила небольшую баночку с медом. Я понятия не имела, откуда эта баночка взялась и, острожно ухватив ее двумя пальцами, стала расссматривать. И вдруг, словно кто-то цапнул по сердцу, - название места, где был сделан мед. Город Гайсин.
Мой папа родился в 1910-м году в небольшом местечке Ладыжине. Местечко это на Украине, не очень далеко от Умани, где в это же время родилась моя мама.
Своим появлением на свет я обязана многим счастливым обстоятельствам, но если их выстроить по времени, то первый шаг по направлению к моему рождению был сделан моими будущими родителями с небольшой разницей во времени примерно в двадцать восьмом году.
Я уже об этом писала, но события эти настолько значительны, что их можно и повторить. Тем более, в своих первых воспоминаниях я обращалась к Коленьке, маленькому сыну моей сестры, и тон того текста был упрощен до предела. Впрочем, таким скорее всего и должен быть тон для возвращения далеких лет наших близких.
У папы в Москве в Орликовом переулке на Красных воротах жил старший брат с женой. И папа приехал к брату. И, наверное, какое-то время у него находился, пока не получил места в общежитии института, где учился.  Но прежде, чем перебраться в Москву, мой папа в городе Гайсине закончил профтехучилище, умел плотничать и столярничать, а свободное время тратил на занятия с удивительным учителем Лазарем Мееровичем. Лазарь успел закончить университет в Европе, может быть, посещал лекции в Гейдельберге вместе с Мандельштамом, а вернувшись, собрал таких как папа, ладыжинских мальчишек и делился с ними всем, что знал – языками, математикой, историей и литературой. Это было удивительным везением, определившим судьбу нашего папы. Увы, я не знаю, какая у него была связь с отцом, потомственным раввином  местечка Ладыжина до страшного сорок первого года.
У мамы в Москве проживал старший брат. Но с вокзала она поехала сначала к своей двоюродной сестре в Орликов переулок, которая случайно оказалась женой папиного брата.
И вот там познакомились мои родители в тридцатом, или в тридцать первом. А в тридцать четвертом уже родился Левочка. Ну и начиная с этого времени у меня есть довольно подробные описания жизни и судьбы моих родителей. Что же касается промежутка времени от известного мне множеством фотографий и рассказов детства моих родителей до их общей жизни, то об этом можно судить по удивительным фотографиям, хранящимся в моем альбоме.
Конечно, я кое-что знаю и об этом времени, но крайне мало, и поэтому для меня чрезвычайно важны все самые мелкие на этих снимках детали.

Ладыжин. 20-е годы. Папин старший брат Миша (в центре)


Папе 16 лет. Рядом двоюродная сестра Бина. Через несколько лет она поедет с друзьями в увеселительную прогулку на лодке  и утонет.



25-й год. Умань. Мамочке 15 лет. (справа)


Вот таким мальчиком в 1928 году папа приехал в Москву.


Вот такой девочкой приехала в Москву Мама.


Умань. 26 год. Мама слева.


1929 год. Июль. Москва. Папа (справа) с братом.


1932 год. Москва. Слева от мамы сидит ее подружка по Умани Нина Гарник, а справа - муж Нины. Он погибнет в Берлине в 1945 году.


1940 год. Мама и папа со своими сыночками. Есть толька два места, где хранится наша комнатка в Сокольниках - эта фотография и моя память.